Пророк в своем Отечестве

«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей».

А. С. Пушкин

Люди пророков не любят. Не любят и побаиваются. Да и как их любить? Пророки, во-первых, указывают людям на их грехи и заблуждения. Они бесстрашно говорят им в глаза, ЧТО они представляют собой на самом деле. И, во-вторых, пророки предсказывают людям их будущее, и оно - это будущее - не всегда столь лучезарно, как того бы нам хотелось. Правда, если пророк отдален от нас веками и к тому же он чужеземец, тогда его начинают почитать за святого. Потому что сегодня он не мозолит нам глаза, не тревожит нашу совесть и еще потому, что время доказывает его правоту. Но если пророк наш современник, да еще и соотечественник, тут на него изливается наша неприязнь, чтобы не сказать - ненависть, и люди действительно готовы побить его камнями. Жития библейских пророков, Иисуса Христа, Моисея, Магомета - яркое тому подтверждение.

Академик Андрей Дмитриевич Сахаров был нашим современником и соотечественником. Он, конечно, сильно отличался от древних пророков. Был атеистом и вещал людям не то, что внушал ему Бог. Сахаров до своих идей доходил силой своего великого разума.

Сахаров - один из первых людей на планете, кто понял, что ядерная бомба - это не ОРУЖИЕ, а устройство, положившее ПРЕДЕЛ МИРОВЫМ войнам. Генералы его не понимали и люто ненавидели, ибо такие взгляды мешали им планировать эти войны.

В свою очередь гуманисты и пацифисты упрекали его за участие в создании этого бесчеловечного оружия. Сахаров никогда не сожалел о своем решающем вкладе в создание ядерного щита страны, понимая лучше других, что этим сделал большую войну невозможной.

Наблюдая наш взбесившийся мир, безумную гонку вооружений, поглощающую все силы и ресурсы человечества, понимая, что противоречия между двумя враждебными системами невозможно разрешить в ядерную эпоху военной силой, он выдвинул идею конвергенции (сближения). Сахаров предлагал коммунистам поступиться некоторыми догмами и сделать шаг в сторону капиталистического Запада путем введения рынка, установления демократических норм жизни, обращения лицом к нуждам человеческой личности. А Западу он предлагал отказаться от ненависти к социализму, расширить социальные права людей, прекратить гонку вооружений. И та и другая сторона воспринимала подобные идеи как страшную крамолу и покушение на основы. Хрущев и его последователи мечтали «закопать» капитализм; Рейган сотоварищи ставили своей целью сокрушить «империю зла». У нас политики воспринимали пророка мракобесом и реакционером. На Западе его считали завравшимся мечтателем, лишенным реальной почвы. И те и другие его ненавидели. Наши, правда больше, ибо он был соотечественником.

Простые люди его не понимали. Во-первых, они мало что знали об его идеях. Во-вторых, они, как всегда, недоумевали: а что ему, собственно, не хватает? Имеет три Звезды, государственные премии, хорошая зарплата, дача… Что ему еще надо? Чего он там развыступался?

Он говорил о преступной войне в Афганистане. Солдаты, отдававшие там зазря свои жизни, ненавидели его за это. И то сказать, какому же солдату понравится, когда ему в лицо говорят, что он ведет преступную войну. Хотя пророк обвинял в этом преступлении не солдат и офицеров, мужественно исполнявших свой воинский долг, а правителей, затеявших эту преступную бойню.

Сахаров выступал за уважение Конституции СССР и за провозглашенные в ней права человека. Конечно, сие не нравилось правящей клике, но поразительно, что это вызывало озлобление и простых людей. Они же понятия не имели, что у них есть какие-то права.

Его не понимали даже коллеги. Они ему говорили: «Ты великий физик, отец ядерной бомбы. Ну и так делай свою физику, и не лезь в общественные и политические проблемы». Эти люди тоже были великими физиками, но они не были пророками. В этом-то и заключалась суть их непонимания Сахарова.

Сахаров защищал диссидентов, гонимых тоталитарной системой. В глазах простых людей они были «врагами народа». Вывод: раз он их защищает, значит, он и сам «враг народа». Врагами народа они, разумеется, не были, но многие из них были врагами Системы. Не все их взгляды Сахаров разделял, но он их защищал, и людям было невдомек, что защищает он не их идеи, а ИХ ПРАВО иметь собственные суждения и открыто их излагать.

Откуда вообще берутся эти пророки? Иные полагают, что их устами «глаголом жжет сердца людей» сам Господь. Может быть… Но тогда непонятно, почему люди, верящие в Бога и обожающие его, обращают свою ненависть на посланца Божьего. История, однако, нас учит: когда общество подходит к некоему перелому, когда оно скатывается в системный кризис, появляется Некто с обостренной совестью и обостренным видением ситуации. Этот Некто начинает изрекать своей нации малоприятные вещи и пророчит обществу, что дело может обернуться очень плохо. Одновременно Некто выдвигает идеи, как избежать худого конца. Эти идеи (на первый взгляд безумные) и вызывают ненависть к этому «безумцу». А время идет, предвидения пророка подтверждаются жизнью, и отношение к провидцу постепенно меняется.

Меняется со временем и отношение к Сахарову и его идеям. Мы все пришли к тому же, но с большим опозданием и бессмысленными потерями. Естественный ход вещей заставил непримиримых врагов шагнуть навстречу друг другу. Гонка вооружений сама себя изжила - она оказалась непосильной для человечества. России пришлось отказаться от тоталитарной системы и завести у себя какое-то подобие демократии и рынка. Люди же не слепы, они же видят, что правым оказался пророк, а не его гонители. И эти люди постепенно начинают признавать в нем пророка, благо, что он уже мертв и больше не беспокоит их совесть своими пророчествами.

Двадцать лет с нами нет нашего великого земляка. Не стану гадать, что бы было с нашей страной, доживи он до наших дней. Да и самой страны-то, в которой родился гонимый пророк, больше нет на свете. Но одно я могу утверждать уверенно: проживи Андрей Дмитриевич с нами эти двадцать лет, Россия была бы другой. Какой? Не знаю. Но точно знаю, что другой. Очень трудно, знаете ли, делать гадости, когда на тебя глядит САМА СОВЕСТЬ.

Исаак Фельдштейн