Геометрия души в перспективе вечности

Какая удача была очутиться в этом круге! Он так уютно замкнулся вокруг вопросов, на которых только и стоит сосредотачивать внимание ума и сердца, - так свет окружает свечу, аромат замыкает цветок в объятия, атмосфера пеленает Землю. Непонятно, что это за круг? Да это и не круг вовсе - кружок. Вот именно, кружок - философский, студенческий, при Нижегородской духовной семинарии. В октябре здесь окружили, объяли, свили проблему «Церковь и прогресс».

Простите мне эту глупую бабью лирику, но когда слышишь, как тридцать совсем юных юношей и девушек искренне и всерьез обсуждают то, над чем ты зависаешь в свои много лет, то хочется петь, плакать и благодарить тех, кто организовал этот кружок. То есть преподавателей семинарии Даниила Викторовича Семикопова и иерея Василия Спирина (которые, возможно, известны вам как ведущие программы «Богословы» на радио «Образ»). Поблагодарить надо и гостей октябрьского заседания – заведующего кафедрой регионоведения факультета международных отношений университета имени Лобачевского, доктора исторических наук, члена Императорского православного Палестинского общества Александра Алексеевича Корнилова и доцента академии МВД, кандидата юридических наук, полковника милиции Александра Николаевича Лушина.

По составу участвовавших в дискуссии преподавателей можно догадаться, что и студенты были, соответственно, из академии МВД, университета и семинарии. Но не только – посостязаться с ровесниками в риторике пришли также ребята из педагогического университета и Высшей школы экономики.

Формы догм в лучах эмоций

Нет, не в риторике дело. Тем и отличалось это заседание за «круглым столом» от многих других подобных, на которых доводилось бывать, – прикровенностью суждений, выношенными импровизациями. Так бывает, знаете, когда долго размышляешь, читаешь, ищешь, мучаешься, а потом щелк – и легко, неожиданно для себя самого, выдаешь гладкий, как по написанному, текст. И любо-дорого было наблюдать за ребятами: один заискрит – и пошла реакция.

Хотя началось все с выступления, которое, чувствовалось, было подготовлено заранее. Дмитрий, если не ошибаюсь, с философского факультета педагогического университета, читал свой доклад с листа, но со вкусом, смакуя слова. Повеяло воздухом Древней Греции, в котором речи философов разливались клубами благовоний. Правда, суть речи нашего философа не вполне укладывалась в жесткое прокрустово ложе объявленной темы – он взялся рассуждать о смысле христианства вообще, его заслугах и промахах. В итоге немного запутался в кружевах собственных словес, вывалился из рамок регламента и, как следствие, – не сделал внятного вывода. В итоге из всей его поэмы в древнегреческом вкусе слушателям запомнился только фрагмент, в котором автор предлагает альтернативу вере как объединяющему началу – кружки по интересам. Кружок космонавтики, например, – его потом еще не раз помянули.

Остальные выступления были реактивными вспышками, и в целом дискуссия оказалась похожей на фейерверк. Право слова перебегало от одного участника к другому, как язык пламени с фитилька на фитилек.

Полукружья вопросов

Заявленную тему «Церковь и прогресс» можно было рассмотреть в нескольких аспектах – что, собственно, и произошло. Церковь как тело Христово – организация мистическая, богочеловеческая, но состоит она из людей, живущих в этом бренном мире, из граждан разных государств, из носителей разных культур, разных цивилизаций, и поэтому вопрос об отношении Церкви и мира всегда был актуальным. Тем более остро он стоит в наше время, когда западноевропейская цивилизация отходит от христианства. Происходит это в том числе и под влиянием прогресса, который в современном обществе зачастую обожествляется.

Какую позицию должна занять церковь в секулярном мире, который отказывается от христианских ценностей? Должна ли она противостоять прогрессу или приспосабливаться к нему? На эти вопросы было предложено ответить студентам.

Векторы скрестились, как шпаги

Однако первое выступление несколько скорректировало вектор разговора – ребята в первую очередь бросились опровергать прозвучавший тезис, что без религии можно обойтись. «Вера – основа стабильности, основа консолидации общества», «вера помогает нам сохранить нравственное здоровье, а если мы здоровы и чисты внутри, то приходит благополучие, и в материальном аспекте в том числе», «в эпоху постмодернизма кроме религии нет ничего, что помогло бы людям воспитать то нравственное начало, на котором держится вся жизнь» – утверждения, схожие между собой как шарики от пинг-понга, летали над столами. Смысл их вполне сводился к тому, что Церковь может и должна, во-первых, объединить общество, предложить ему ту национальную идею, о которой так много говорится в последние несколько лет. Во-вторых, помочь людям усвоить, что такое хорошо и что такое плохо, – подпереть, так сказать, колосс государства подогом нравственности. А в-третьих, дать мистическую гарантию земного благополучия.

Признаться, я тут заерзала и стала лихорадочно марать блокнот отповедями. Ведь такая позиция студентов неслучайна. В последнее время иные православные миссионерские проекты пугают тем, что подменяют цель миссии. Просвещение должно помочь человеку взглянуть внутрь себя умными очами, а тут получается, что «свет Христов просвещает всех» только для того, чтоб было тепло, светло и мухи не кусали. Такой утилитарный подход к христианству не просто ошибочен – опасен, перечитайте «Легенду о великом инквизиторе» Достоевского. Однако распространяется он быстрее, чем вирус гриппа Н1N1.

Но нервничать пришлось недолго. Слово взял, как говорят участники кружка, «уважаемый модератор» Даниил Семикопов: «Мы говорим, что Церковь должна объединить, – но кого и зачем? У церкви нет служебной функции приносить счастье и обеспечивать нравственность. Строго говоря, это задачи государства. Поэтому нельзя утверждать, что Церковь – это институт, который полезен обществу в каких-то целях.

Никто из святых отцов никогда не говорил, что человек должен быть благополучен и счастлив на земле в материальном плане, они говорили как раз о другом – человеческая история начинается с греха, все мы находимся на войне, и тот, кто не идет к Богу, обречен на вечную погибель. И в этих условиях войны Церковь дает механизм спасения, одержания победы. Церковь не делает людей хорошими. У Афанасия Великого есть изречение, что «Бог стал человеком, чтоб человек стал Богом», а не для того, чтоб человек стал хорошим человеком. Цель Церкви именно в спасении, и здесь она расходится с прогрессом. Прогресс направлен на обеспечение благополучия человека. Современное общество человека усыпляет, создает такие механизмы, что он перестает чувствовать трагичность бытия. Те скорости, в которых мы живем, тот информационный поток, который на нас обрушивается, во многом нас оболванивает. Мы буквально не можем остановиться, чтобы задуматься: что, собственно, нас ждет впереди? Вот это сотериологическое (касающееся спасения) измерение является наиважнейшим для Церкви, а прогресс с точки зрения многих мыслителей, в том числе и православных – Достоевского, Леонтьева, направлен на то, чтобы построить новую вавилонскую башню. И в этом плане он противоположен вектору церковного развития».

Грани традиций

Способна ли вера сплачивать людей сейчас не как идеология, а как основа единомыслия? Могут ли сегодня те, чьи прадеды даже перед лицом смерти исповедовали Символ веры, так же понять и принять христианство? Насколько глубок разрыв между церковной и современными социальными практиками? Чем должна поступиться Церковь, на какие уступки современному обществу может она пойти ради каждого отдельного человека?

В подтверждение того, что зазор между человеком светским и церковной жизнью существует, девушка Аня из Высшей школы экономики привела историю, в общем-то, хрестоматийную. Бабка у подсвечника накричала на них с подругой за то, что они вошли в храм в топиках и шортах. Ситуация усугублялась тем, что подруга – гостья из Германии – вообще не могла понять причины негодования старушки, поскольку, по ее утверждению, в католических храмах никакого дресс-кода в одежде давно нет.

Постепенно дискуссия стала дрейфовать от «церковной бабки» в сторону собственно традиций, и здесь студенты неожиданно выказали полное единомыслие. Особенно красноречивы были ребята из академии МВД. Так, юноша по имени Кирилл посетовал на то, что его ровесникам трудно бывает пойти в церковь уже потому, что это не принято.

Что было бы гораздо проще усвоить христианские ценности, если бы существовала преемственность поколений. Что если ты с детства привык жить так, как жили родители и деды, то и детям твоим никакой прогресс не помешает войти в церковь. И не возникнет вопрос, что Церковь должна придумать, чтобы привлечь людей.

Поддержала Кирилла и его коллега Антонина, горячо объяснив, что «как светские законы неизменны, так и церковные имеют свои каноны, изменение которых может обернуться морально-нравственным падением».

И Аня из ВШЭ, только что сетовавшая на сварливую бабушку, внесла свою копеечку в кассу сохранения традиций – поведала о том, как в православном лагере на озере Селигер она была шокирована иконами в стиле «аниме» и рок-музыкой, представленной как часть миссии.

Как-то искренне ужаснувшись тому, что Церковь вместе с традиционными формами может утратить свою сакральность, Дух, молодежь дружно запротестовала против любых перемен в сторону «простенького и понятненького». И обрела в этом порыве коллективную догадку о том, что и бабушка, выходит, тоже протестует против давления прогресса на Церковь, когда выгоняет «бесстыжих девок» из храма! По сути-то, получается, такие бабушки правы, вот только вели бы они еще себя деликатно…

Любовь - сфера всеобъемлющая

Еще одним шагом в диспуте стало осознание того, что если каноническая часть церковного наследия содержит непреложные догмы, то традиции, касающиеся правил поведения, вполне могут корректироваться, поскольку современному обществу сложно принять те нормы, которые полтора века назад были естественными. И если вопрос о том, можно ли ходить в церковь в топике и шортах, безусловно абсурден, то о брюках как о женской одежде вполне можно вести разговор. Изображение святых в виде аниме – недопустимый компромисс, а русский рок как форма творческого поиска смысла жизни – оправдан и приемлем.

В принципе, так было во все времена. Вот и Александр Лушин рассказал, как в юности, в 1967 году, слушал «Битлз», носил длинные волосы и ходил в церковь. И бабушки церковные никогда не бранили его за внешний вид. Наоборот, бывало, похвалят: «Милок, какие у тя волосы-то хорошие…» «Но ведь и я, – замечает Александр Николаевич, – не мог пойти в церковь в трусах и в майке».

Александр Корнилов к разговору о традициях поведал о том, как работал в Иордании во время Рамадана – священного для мусульман месяца. «Мне и в голову не приходило прилюдно есть посредине светового дня – зачем оскорблять традиции этой страны?» Действительно, зачем?

А почему нужно вести себя именно так, а не иначе, опять-таки Лушин хорошо объяснил. «Церковь, – говорит, – помогает обрести веру, вера дает надежду и любовь. А любовь превыше всего. И если мы забудем об этом, значит, мы перейдем в другой лагерь, антихристианский».

Любишь – не станешь раздражать немощную бабушку в церкви своим дерзким нарядом. Любишь – не будешь оскорблять девчонку, забежавшую в храм в христианском порыве, но в расхристанном виде. Любишь – не нарушишь закон не потому, что так предписано, а потому, что больно преступить. Это лучшая проповедь, единственно возможная миссия.

Хорошо, что все так прояснилось. Дело за малым – осталось научиться любить.

Евгения ПАВЛЫЧЕВА

Wednesday, 28 October, 2009 - 14:59. Возрастное ограничение